Открываясь, стараясь понять, он подошел к самому краю пропасти. Посмотрел вниз. Бушевало синее море. Влекло.., кружилась голова. Чайки, смеялись, выкрикивая... Солнце опекало его плечи... Оно нежно ложилось на грудь... Ветер обдувал ласково волосы, унося мысли уныния. Вчера так много было боли. Сегодня лишь отголоски, но уже легко. Пропасть манила... Бездна призывала бездну.Бездну любви.Бездну чувств, потерянных, но теперь вновь обретенных.Хочется жить. Но вчерашний день еще напоминает о себе.Ветер теперь толкает в спину... Крылья были сломлены.Сломлены неудачами, потерями... Их было так много, что больше не хочется..."Нет, я должен попытаться снова, иначе зачем..?" Море волновалось еще сильнее...Бездна призывает бездну..."Вот так отдаться этой бездне?Но можно ли?" Вчерашний день сломал крылья...День, как тысяча лет. Столько разбитых надежд. Столько сломленных ожиданий..."Может стоит рискнуть..? А если вновь не получится..? Тогда поглотит бездна моря...Но ведь у меня нет желания быть поглощенным печалью... Я должен... Быть может откроются..?"
Он оттолкнулся от земли. Всего несколько мгновений не доставало ему, чтобы коснуться синего моря и быть навсегда поглощенным печалью, но крылья открылись... Медленно, немного тяжело, но все-таки, его вновь переполняло ощущение полета, жизни, радости, любви...
Сокольников Олег,
Украина
Если будем извлекать драгоценное даже из ничтожного - станем, как Его уста... сайт автора:личная страница
Прочитано 5077 раз. Голосов 3. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
